Пять утра, а я никак не могу заставить себя лечь спать>< А люди еще удивляются- как это я столько всего успеваю: и бытовуха, и учеба, и подработка, плюсом ко всему просмотр бесчисленного количества аниме, сериалов и чтение массы книг. Все очень просто господа. Я сплю от силы три-четыре часа в сутки.
Пытаюсь абстрагироваться от событий в Японии. Не потому что бесчувственная стерва, просто, когда понимаешь, что реально ничем помочь не сможешь, зачем угнетать себя понапрасну. Ведь намного лучше и полезней самая малая помощь, чем самое большое, пускай даже искреннее сострадание… Поэтому остается ждать, когда это все закончится, и, в последствии, я вздохну с облегчением. Правда, стольких людей теперь не вернуть. Столько горя не стереть насовсем и никогда. Это уже не в руках человеческих…
Эту прелесть я нашла возле продуктового магазина в середине декабря прошлого года. Мне он сразу понравился, да нет, это была любовь с первого взгляда. С опаской принесла домой к родителям, ибо у моего мужа аллергия на шерсть и котика суждено было оставить у них. Папа был против, пришлось задействовать привилегии любимой дочки) Но Кеша (имя ему как раз папа и дал) оказался умным, ласковым котом, один раз показали куда надо ходить в туалет- и все. Приучился. Теперь он стал любимцем всей семьи. А я без него очень скучаю. Эту фотосессию на диване мы провели через неделю после того, как я его нашла. Правда ведь прелесть?)
Кстати, у нас есть еще кошка, Мила и моя любимая собака Ральф. Со всеми я постепенно вас познакомлю, хотите вы этого или нет)) Вся живность, по вышеназванной причине, живет с родителями, а мне так хочется иметь кого-то дома...
У меня как бы интервью взяли)) Про наболевшее, про фикрайтерство... Sumeragi, если кто не в курсе - это я^^
* * * *
небольшой отрывок Rock-and-rolla king: Хорошо... Знаете, ребятки, я могу быть дико пафосен, и накрутить неисчислимые заслуги человека, с которым я проведу сейчас интервью, но почему-то... Почему-то хочется как-то просто сказать "Здравствуй, Римм". И спросить тоже так по-домашнему - как дела и быт?)
Sumeragi: По-домашнему, здравствуй, Ваня). Дела они всегда есть и будут, а быт до того затягивает, что сил больше не на что и нет.
Rock-and-rolla king: Вообще ни на что? То есть твоих вкусных и правдивых фиков в ближайшее время мы можем и не увидеть?
Sumeragi: Мне кажется уже год прошел с того момента как я написала мало мальски стоящую вещь? Думаю, такой промежуток времени, причем бездарно (в плане пейсательства) проведенного, уже говорит о том, что дела мои в фикрайтерстве пока не идут и не вяжутся. И говорить о том, что в ближайшем будущем напишу хоть что-то, что не стыдно будет кому-нибудь показать - тешить себя несбыточными иллюзиями.
Rock-and-rolla king: Но те вещи, они как бы остаются в памяти. У тебя работы, что я хочу сказать - именно жизненные. То, что откровенно пытаются притереть мне, более наблюдается у тебя. Они домашние, пардон за тавтологию. Как ухитряешься так здоровски впихивать это в мультики? Жизненный опыт или какая-то трава?
Sumeragi: Трава, если честно, не помешала бы) Но она у меня как-то не вяжется с той домашностью о которой ты говоришь. Это скорее желание увидеть нарисованных, придуманных персонажей в правдивой (насколько это удается) обстановке/ситуации, приписать им наиболее "живые" эмоции, мотивации, поступки. И опирается это на опыт как жизненный, так и где-то подсмотренный.
Rock-and-rolla king: Золотые слова! Именно живости не хватает этим рисованным быдло-кунам, чтобы по-настоящему заиграть красками. А скажи - легко дается сам процесс создания фика? Можешь предложить свой рецепт создания фика?
Sumeragi: Не легко, не побоюсь даже сказать, что в огромных творческих муках, ибо всегда хочется больше того, что получается. В голове, строятся идеальные образы, плавные фразы, а вот при переносе на бумагу большая часть этого исчезает. И стоит неимоверных усилий, чтобы хоть половину того, что хотелось описать. Особого рецепта написания у меня нет, потому как пишется в основном тогда, когда и вдохновение есть, и желание и, самое главное, время: чтобы вдруг нахлынувшие идеи/сюжеты реализовать.
Rock-and-rolla king: Да, вечные раскопки собственного мозга... Но ведь тебе даже не может нравится работа, а остальные воспринимают на "ура!". И ты даже понимаешь, что работа - халтура, а тебя восхваляют, как фикрайтера. Где же здесь собака зарыта?
Sumeragi: Это очень сложный вопрос, на который все кто хоть как-то причастен к творчеству, пытаются ответить. Я покривлю душой, если скажу стандартное "на вкус и цвет...", но отчасти это так. Даже если тебе местами не нравится твоя работа, или сюжет, или оттенок характера, что ты приписал персонажу, другим это может прийтись по вкусу. Оговорюсь, что если работа мне совсем не нравится я вообще не выставляю ее где-либо.
Rock-and-rolla king: А фактов, не связанных с твоими талантами - много? Считаешь ли ты, что для признания мало таланта - нужен еще и пиар? Касается нашей среды и сайта анимебосс, где нас дорога свела
Sumeragi: Уточни первую часть вопроса. Про факты.
Rock-and-rolla king: Например, понятие "мы общаемся, надо почитать" и что-то в этом ключе
Sumeragi: Не для кого не секрет, что читают нас в основном друзья или знакомые, это, кстати, в большей степени относится к Анимебоссу, и их мнение оно уже не может быть на сто процентов объективным, потому как если комментишь знакомого человека - стараешься его не обидеть. Читаешь через призму ваших отношений с автором. Многие могут с этим поспорить, но, думаю, каждый задумывался о том, что хвалят его не только за хорошую работу, а в большей степени по знакомству. Отсюда, кстати и вытекает, то самое признание. Потому как если человек регулярно не "светится" на сайте, не оставляет комментарии, не заводит с кем-то дружбу, он рискует остаться либо с тремя-пятью комментами, либо совсем незамеченным. В большинстве своем. Бывают, конечно, исключения, но как и все исключения - очень редко.
Rock-and-rolla king: Хочешь быть популярным - умей вертеться? А тебе это, например, нужно? Что ты получаешь от фикшна?
Sumeragi: Популярность дело приходящее и вскоре уходящее, если ее не подпитывать свежими фиками, или хотя бы безбожным флудом) Когда только приходишь на сайт, популярность, вкупе с читаемостью - огромный плюс, это вдохновляет и подпитывает, и ты изо всех сил стараешься, и как верно подмечено - вертишься. Но со временем, тот внутренний диверсант, начинает тебя грызть, ты задумываешься о тех вопросах, что были заданы выше и еще о куче других, и вдруг понимаешь, что все это относительно и недолговечно. По прошествии определенного времени мне, не скажу, что совсем не нужна, просто стала не так необходима эта самая популярность. Тем более люди, которых я ценю как авторов, знают кто я, и на что способна и им не надо это доказывать изо дня в день. Сейчас хочется просто писать достойные вещи, может и не бешено популярные, зато наиболее меня удовлетворяющие.
Rock-and-rolla king: То есть все приходят в итоге к писанине в стол. Что же, я понял. А как там заказы наши, бедных читателей? А?)
Sumeragi: Ну почему же сразу в стол? Вы утрируете, Иван) Заказы они, конечно, выполняются, но очень медленно. Потому как не хочется никого разочаровывать, тем более тех, для кого они пишутся. Можно упрекнуть? Ведь кроме тебя, никто больше про свои заказы и не вспомнил)
Как любить Водолея Водолей сам себе враг. Он не верит в то, что его можно любить просто так, за то, что он есть. Он считает, что нужны особые заслуги. Заслуги он норовит измерять в цифрах и фактах биографии, и свой собственный список для него всегда неубедителен. Поэтому признаниям в любви он не верит и горько мучается, подозревая партнера в неведомой корысти. Если вы хотите его переубедить, устройте ему сцену. Пристыдите его. Скажите, что он вас мучает свои недоверием, тем более, что Водолеи это умеют. Они захлопываются в самый неожиданный момент, сводя на нет все ваши усилия, и по упрямой складке между бровями можно определить, что Водолей опять настроен крайне скептически. Его не убеждают ни слова, ни дела. Его могут убедить только ваши мучения. Пустите слух, что вы пьете или стрелялись, если Водолей вас отверг. А сами затаитесь и ждите. Он приплетется понурый и виноватый, в вашу любовь до конца все равно не поверит, но смирится с тем, что вы по каким-то неведомым причинам зачем-то хотите с ним быть. Водолеихи часто слышат от своих мам: «Какая же ты дура, он же так тебя любит!» и отвечают – «Ой, мам, я тебя умоляю, какая любовь!» Так Водолеи мучаются сами и мучают любящих их людей. Поэтому если связались – проявляйте твердость характера и будьте готовы к борьбе Водолея с вами и с самим собой.
Что касается секса, то Водолеи стесняются своих страстей. И после бурной ночи могут стать замкнутыми, чтобы компенсировать в организме баланс нежности и скепсиса. Если вы Водолею подыграете, он еще больше расстроится и решит, что ночью ему все показалось. Поэтому обнимите хмурого утреннего Водолея и подтвердите, – все, что говорилось и делалось ночью. – правда и ему не померещилось. Дня на три вы получите щебечущего, веселого Водолея. Дальше будет легче. Он привыкнет к хорошему и оттает.
Максим Максимов сделал подарок всем российским женщинам: завоевал первую медаль для нашей сборной на ЧМ по биатлону. Какой молодец.
Сам же праздник лично для меня прошел уныло, как и все праздничные дни. Вот не умею радоваться по расписанию. Красный день календаря для меня не повод. Все только под настроение. Все только когда есть желание и что-то личное, что захочется отпраздновать, а совсем не навязанное традициями торжество.
Название: Она – рассвет... Автор: Sumeragi (La minogue) Бета: - Аниме: Рыцарь-вампир. Жанр: романтика, драббл, виньетка. Пейринг: Канаме – Юкки Рейтинг: G Дисклеймер: Хино Матсури. Состояние: закончен.
читать дальшеГлаза, отливающие кроваво-красным… Длинные, выделяющиеся на фоне бескровных губ, клыки… Чудовище, принявшее форму человека… Это его истинная форма. ВАМПИР. Разве может он любить?
Она – рассвет… Теплыми лучами обжигает кожу каждое ее прикосновение, каждое прикосновение к ней отдается покалывающими импульсами, что через пальцы разливаются по всему телу, грозя от своего избытка, перерасти в нечто большее и сжечь тебя без остатка. Юкки… Мне больно и грустно смотреть на тебя, как и любому вампиру – больно смотреть на солнце, и грустно оттого, что не смотреть на него – невозможно. Да, мы – дети ночи, ночь – наше время, время нашего расцвета. Время, когда можно вдохнуть полной грудью и, вдыхая уже ставший прохладным воздух – наслаждаться… Но каждый вампир тоскует по солнцу. И каждый вампир ждет рассвета, чтобы в предрассветной тишине, обязательно находясь в одиночестве, наслаждаться первыми и такими нежными лучами враждебного, по сути, солнца. Наслаждение. Для нас, вампиров, почти нет ничего важнее наслаждения. Кровь приносит наслаждение, любовь – только боль. Потому влюбленный вампир – это редкость. Это нонсенс. Мы создаем семьи, чтобы дарить и получать наслаждение. Любить – сложно. Любить солнце – сложно и больно, не любить совсем – скучно…
Она – рассвет…мой рассвет. Я жду твоего появления, так же, как и восхода солнца, тоскую вдалеке от тебя, так же, как и вампиры по…солнцу.
- Юкки.- Тихий, совсем неслышный шепот помимо воли, срывается с губ. - Да, Канаме – семпай… Дверь тихо, словно вторя моему голосу, приоткрывается, и я вижу столь желанную Тебя. Ты смотришь на меня вопросительно и немного укоризненно, за то, что вновь отрываю тебя от таких наивных, но все же Твоих дел… Семпай… Никак не можешь забыть, не можешь перестроится. Все так и называешь. По привычке. Назови же меня просто Брат. Да, ведь я твой брат, а ты моя сестра, рожденная, чтобы стать моей женой. Может быть, именно поэтому ты и не называешь меня братом? Стать женой семпая легче, чем женой – родного, старшего брата. Человеческие мерки… - Ничего, Юкки, ничего. Но ты уже рядом, твои нежные тонкие пальчики касаются моей щеки. Опять. Обжигают. Вампир, так и не переставший быть человеком. Вампир, смотреть на которого больно, также как и на солнце. Ты меня ослепляешь, только рядом с тобой я становлюсь почти бессильным. И именно моя беспомощность заставила меня принять такое решение, именно из-за моей беспомощности я завтра отправляю тебя к нему… Зэро… Обращенный. По нашим меркам, просто ничтожество. Охотник на вампиров, сам ставший вампиром. Какая ирония судьбы! Теперь он ненавидит себя не меньше, чем других вампиров.
Она – закат… Для него закат… Те чувства, то желание что живет в нем, и что связанно с Юкки толкают его туда, где он чужой, где ему ненавистно все, к вампирам… Туда где все сложнее и сложнее быть человеком, где жажда крови играет доминирующую роль и где, в конце концов, смерть живого существа не имеет никакого значения. Где не тоскуют об усопших, ибо это дарует жизнь. Ему это отвратно, ему это ненавистно, и он долго боролся с этим, долго боролся с собой. Но сдался. Сдался во многом из-за нее… Вкусив крови однажды и не посмев нажать на курок и лишить себя жизни, он сдался… Не вампир, и уже не человек. Ничтожество.
- Тебе пора собираться. – Еле пересилив себя, я смог все же это сказать. Ты поднимаешь голову с моего плеча, смотришь в мои глаза, глазами полными слез. - Уже? Так скоро? Сколько печали и отрешенности в этом голосе. Как я могу? Как могу с ней так поступать? Нет. Так будет лучше, и мы оба об этом знаем. - Да. Уже…рассвет. Она уходит. Уступил. Так долго за нее боролся и уступил. Ему… Но я расстаюсь с ней, зная, что с ним она будет в безопасности. Потому что Его, в отличие от меня, Юкки делает сильнее…
Я хочу видеть твое лицо когда ты засыпаешь. Любоваться ямочкой на левой щеке, когда улыбаешься. Мне нравится, как ты усердно жуешь кончик карандаша, застыв перед монитором и мелко щуришь свои красивые карие глаза. Люблю целовать тебя в затылок, тихо обнимая за плечи. И никогда не забуду десятки, сотни часов наших неспешных ночных разговоров обо всем. Обо всем кроме нас и наших отношениях. Ведь на рассвете мне нужно спешить домой с "ночного дежурства", чтобы успеть проводить его на работу. Моего мужа.
Не говорите мне, что "Наруто" изначально задумывался как яойная манга. Уверенна-нормальный мужик никогда яой не напишет. Другое дело, нормальный Кишимото, или...
Название: «Лишний» Автор: Sumeragi (La minogue) Бета: - Жанр: драма Персонажи: Саске, Наруто Дисклеймер: К. Масаши. Рейтинг: G Статус: закончен. Предупреждения: ООС (!), AU Размещение: запрещено
читать дальшеСаске тринадцатую, скрупулезно отсчитываемую в уме минуту, стоял в длиннющей очереди к кассе за билетом, стараясь отключиться от окружающего его шума и толкотни многочисленного народа вокруг, когда огромное табло позади него неприветливо замигало, как бы нехотя отразив такое ненавистное многим слово - «задерживается». Сзади кто-то громко выругался, сплюнув на только что вымытый и оттого поблескивающий от десятка встроенных, огромных ламп на потолке, кафельный пол. Саске все же еще раз развернулся и посмотрел на табло. Нет, ошибки нет. Именно его рейс. Очень жаль. Дождавшись своей очереди, он протянул билетерше документы и деньги, и пока она вводила данные в компьютер, все-таки нетерпеливо постукивал по стойке пальцами. Хоть торопиться ему сейчас было некуда. Просто дурная привычка. - Ваш рейс через три часа. – Протягивая ему билет и страховой бланк сказала билетерша, скромно, как бы извиняясь за подобную задержку, улыбнувшись. - Спасибо. – Сухо ответил Саске. В голове даже возникла заманчивая мысль бросить все, поймать такси и вернуться домой. Выпить обжигающий, горький кофе и прочитать сиротливо брошенную прямо у входной двери свежую газету. Двадцать минут туда, двадцать – обратно. И два часа полного домашнего покоя. Очень заманчиво. Если опустить ужасающие пробки на дорогах. А томиться в душном салоне автомобиля, он терпеть не мог. Ничего не поделаешь, и Саске проигнорировав эскалаторы, стойкую неприязнь к которым он испытывал с раннего детства, поднялся по расположенной около них лестнице на второй этаж, где находился зал ожидания. Обогнув яйцеобразный проем, он прошел в лицевую часть и, поставив дипломат на сидение, находившееся прямо посередине первого полностью пустого ряда, без интереса к происходящему огляделся. Лица людей, по которым он мельком скользил взглядом, сплошь были то серьезно-вдумчивыми, то опечаленными. Если бы была возможность в данный момент посмотреть на себя в зеркало, лицо Саске было бы точно таким же, не выделяющимся из грустно-серьезной людской массы. Причиной могло быть нетерпение, желание скорее отправится в путь по делам, на отдых, к родственникам. Да мало ли было причин?
Именно в такие минуты, секунды, часы Саске не любил свою работу.
Чтобы хоть как-то отвлечься и не считать минуты, оставшиеся до отлета, он стал внимательно всматриваться в бегающие ступеньки эскалатора. Вот вполне симпатичная девушка катает ребенка вверх-вниз. Скорее всего, ей самой это занятие нравится больше, чем малышу. Он крепко сжимает ее ладонь и постоянно поднимает головку вверх, заглядывая матери в лицо, чтобы она поскорее подняла его не руки. Вот полицейские, сначала поднялся один, потом второй. Оба в руках держали мобильные телефоны и от не имения другого, более увлекательного занятия строчили кому-то СМС. Они отошли на пару шагов от эскалатора и оперевшись на перила смотрели вниз, на первый этаж, ожидая ответа. Женщины, мужчины, девушки, дети, семьи, все они поднимались и неторопливо расходились по огромному залу, ломая голову над тем, чем бы себя занять. Саске разглядывал ребенка в смешной шапочке с торчащими в разные стороны паралоновыми ушками, когда боковым зрением заметил человека, нарушившего неторопливый, эфемерный поток пассажиров. Едва успев лишь ступить на второй этаж, он неожиданно упал прямо возле эскалатора, прижав голову к дрожащим коленям. Через секунду уже все его тело сотрясалось от сильных судорог, он распрямился, вытянув ноги и стараясь дрожащими слабеющими пальцами ухватиться за скользкий пол. Саске, как и сотни других смотрел на человека, не предприняв даже попытки позвать на помощь или помочь самому. Только все также стоявшие у перил полицейские, оторвавшись, наконец, от телефонов, подскочили к нему и перевернули на живот. Один крепко сжимал ноги несчастному, пытаясь унять крупную дрожь, второй одной рукой придерживал его голову, другой уже достал рацию и что-то быстро в нее говорил. Из всего потока быстрых, взволнованных слов, четко разобрать можно было только «скорая» и «западает язык». Подбежавший сразу после звонка полицейский, загородил собой человека, и Саске было не видно, какие манипуляции он с ним проделывал. Но после этого ноги его перестали судорожно содрогаться и он затих. Между тем пассажиры продолжали подниматься по эскалатору. Кто-то, увидев лежащего человека, терялся и предпринимал попытку сбежать по движущимся лесенкам вниз, кто-то, повернув голову в сторону, просто перешагивал через мешающие подрагивающие ноги. Перешагнула через ноги женщина, и полицейский услужливо перекинул через них ее ребенка. Мужчина перешагнув, остановился и что-то спросил, может быть, не умер ли человек, раскинувшийся на полу. Но вот, наконец, тот полицейский, что держал ноги, с трудом согнул их и оттащил в сторону, тем самым повернув мужчину параллельно эскалатору. Минуты текли, а мужчина все тихо лежал, и Саске уже засомневаться, жив ли он. Полицейский, что оказывал ему помощь встал и спустился по лестнице вниз, вертя в руках медицинскую «ложку». У Саске тут же почувствовал металлический привкус во рту, вспоминая, как педиатр в детстве с помощью нее проверял, не воспалено ли его горло. Тем временем, оставшиеся двое полицейских, ловко подхватили мужчину подмышки и медленно поволокли в сторону сидений, высматривая подходящее место, куда его можно было посадить. «Только не сюда»- подумал Саске стараясь сохранить внешнюю невозмутимость. Мужчина рефлекторно пытался шагать сам, неуклюже перебирая ватными ногами, но запинался одной о другую, что крайне мешало их общему продвижению. Саске оглядел потертые, разлахмоченные внизу, в грязных замусоленных пятнах джинсы. Еще более поношенные кроссовки, никак не соответствовавшие погоде и потрепанную, местами с вылезшим подкладом, ветровку. А когда они подошли еще на несколько медленных, вымученных шагов ближе, он неожиданно для самого себя, его узнал… Это был Наруто. Громко, со свистом выдохнув, он жадно стал всматриваться в лицо мужчины, чтобы скорее опровергнуть вдруг возникшую догадку. Но нет. Это был Наруто, едва узнаваемый в таком состоянии, но это был он. Саске, как ни старался, внутренне напрягаясь словно струна, все же не мог оторвать взгляда от его лица. От прежнего Наруто, того, что так четко запечатлелся в его памяти, мало что осталось. Потемневшая, потускневшая с расширенными, забившимися пылью порами кожа. Опухшие, искривленные недавним, но глубоким шрамом, губы. Полос на щеках, так выделяющих его от других, практически не было видно. Припухлости под замутненными, почти бесцветными глазами, а правый к тому же «светился» почерневшим синяком, как будто умелой рукой выведенным снизу четким полукругом. Его соломенного цвета волосы, чуть светлее на концах торчали ежиком, и уже радостно не переливались на солнце. Были тусклыми и безжизненными и дополняли полную картину человека, потерявшегося в жизни. Полицейские усадили Наруто в первый ряд, он был совсем близко. Раз, два, три. Сосчитал Саске, разделяющие их сиденья. Всего три. - Пусть тут посидит, пока «скорая» не приехала. – Обратился один полицейский к другому. Наруто мелко, чуть заметно кивал головой и смотрел в невидимую точку перед собой. - Сопли вытри. – Сказал ему полицейский, двумя пальцами потирая крылья своего носа, напоминая тому, как это нужно сделать. Наруто прореагировал совсем не так, как от него ожидали. Вместо того, что ему советовали, он нагнулся, прижав грудь к коленям, и зашарил по полу руками. - Что-то там потерял? – Спросил один из полицейских, полным хищного цинизма голосом. Чувствуя свое явное превосходство над хватающим пальцами воздух под сиденьем Наруто. - Вчерашний день. – Усмехнулся второй. Наруто же не обращая никакого внимания на их слова. Да и слышал ли он их? Видел ли. Понимал? Он сел, озираясь по сторонам, с большим трудом поворачивая голову, так напрягая мышцы шеи, что они ровными полосами выступали и были четко видны. Глаза же ничего не выражали, оставаясь стеклянными. Шок? Скорее всего. Так оглядываются охваченные паникой и страхом маленькие дети, потерявшие в толпе родителей. Один вид таких людей чаще всего вызывает у других жалость, непонимание или раздражение. Саске же задавался вопросом, что же такого могло произойти, чтобы Наруто, Наруто которого он знал с детства, который всегда и везде служил для других этаким «солнышком», превратился в это. И произойти должно было что-то не поддающееся логике, никакому объяснению, экстраординарное, так как по своей воле он бы ни за что не дошел до такого состояния. В этом Саске был уверен. Уверен в том, что Наруто был сильным, сильнее, чем казался. Что же произошло? В ответ на его вопросы, в памяти услужливо и даже с легким укором прозвучали слова, его телефонного автоответчика, которые он тогда безразлично прослушал и благополучно забыл…
« Саске, здорово! Куда ты пропал? Давай встретимся? Это я, Наруто»
«Саске, слышал, ты квартиру купил. Поздравляю. Мы давно не виделись, так может, встретимся? Поговорим?»
«Саске, это Наруто. Поздравляю с женитьбой. Хоть и слишком поздно. Только что узнал. Я рад за тебя! Честно, очень, очень рад! Давай встретимся. Отпразднуем. Мы же еще друзья, ведь так?»
«Привет. Это опять Наруто. Знаю, что ты занят очень. Но…может встретимся. Два года уже не виделись, поговорим? А, Саске? Позвони мне. Вот мой номер, вдруг ты его не знаешь - #####»
«Саске, ты не позвонил. Это Наруто. Нам надо поговорить. Пожалуйста. Ответь мне…Ты мне нужен»
«Ты мне нужен» - стучало в голове, и почти физически ощущалось в висках. «Ты мне нужен» - искаженный аппаратом, но такой знакомый и родной голос друга, просил. Просил, о помощи? «Ты мне нужен» - именно после этих слов Саске отключил телефон, а потом и вообще - сменил номер. В динамике своей более-менее счастливой жизни, Саске больше всего не любил оглядываться назад и ворошить прошлое. А Наруто был прошлым, он стал им уже после того, как они окончили университет и разошлись каждый своей дорогой. Стал лишним, ненужным человеком. «Ты мне нужен» - может быть тогда, три года назад, когда Наруто произнес эти слова он и подошел к этой точке невозврата.
Их разделяли три сиденья и три года. Так близко и так далеко.
Саске, настолько погрузился в раздумья и воспоминания, что и не заметил, как все это время пристально смотрел бывшему другу в глаза. А Наруто смотрел в глаза ему. Его отрешенное выражение лица чуть изменилось. В глазах пробежала яркая искра, они ожили. «Он узнал меня? - растерянно промелькнуло у Саске в голове. - Человек, находящийся в шоке, а несколько минут назад, может быть и на пороге смерти – узнал меня?» Этого не может быть. Но уголки губ Наруто спеша опровергнуть столь твердое заявление друга, поползли вверх, он с трудом приподнял руку и попутался протянуть ее в сторону Саске. Он позвал. Позвал глазами.
«Ты мне нужен»
И тут что-то оборвалось, треснуло и мелкими осколками разлетелось в душе. Саске, стараясь не подать вида, медленно, насколько позволяло его взволнованное состояние, встал, подхватив дипломат подмышку, и прошел к стойке в дальнем углу зала, далеко позади Наруто. Забыться, отвлечься, не думать больше о нем. Вот чего ему сейчас страстно хотелось. Оказаться подальше отсюда, убежать от этого снедающего чувства ненависти, стыда и жалости. К Наруто вновь подошли, взяли под руки и под внимательными, любопытными взглядами окружающих медленно повели к выходу. Как он шел, запинаясь, вращая глазами и пытаясь оглядеться. Будто искал кого-то. Саске ничего этого не видел, пытаясь совладать с собой. Он все крепче сжимал металлическую стойку и пытался сосредоточиться на пейзаже за окном. Он видел, как от вокзала медленно, лавируя между потоком паркующихся машин, отъезжает «Скорая омощь». «На-ру-то» - беззвучно прошептали его губы, будто пробуя имя когда-то лучшего друга на вкус. Раньше оно было с привкусом шипучей карамели, а сейчас…трудно разобрать. Но точно, ничего приятного. Стало душно, стены будто осуждающе давили на грудь, не давая вдохнуть достаточно воздуха. Саске автоматически достал из кармана чуть помятую сверху пачку сигарет, взял дипломат и направился к лестнице. Вниз, на воздух. Отсчитывая последние десять лесенок на своем недолгом, но таком томительном пути к свежему воздуху он встретился глазами с тем самым полицейским, что помогал Наруто прийти в себя. Действуя скорее бессознательно, спонтанно, он подошел к нему и спросил, куда отправили «этого бедолагу», стараясь как можно спокойнее и безразличнее произнести последние два слова. - В пятнадцатую городскую, в наркологический. - Наркоман? – почти ледяным тоном уточнил Саске. - Не похоже. Скорее алкоголик, – полицейский сморщил нос и скривился. Не сказав больше не слова, не попрощавшись и не поблагодарив, Саске зашагал к выходу. Он уже принял решение. И торопился его исполнить, пока в голове не возникли тысячи оправданий и убеждений поступить иначе. Перепрыгивая через лужи и стараясь не задеть никого из спешащих людей, быстрым шагом Саске подлетел к такси и с непонятно почему нахлынувшим облечением опустился на пассажирское сидение. - Куда направимся? – Громко, с долей смешинки в голосе поинтересовался водитель, явно прибывающий в хорошем, праздничном настроении. - В пятнадцатую горбольницу. – Ответил Саске, выбрасывая в открытое окно ставшие ненужными билет и страховой бланк.
Ророноа Зоро. Черная бандана, харамаки и три меча. Ророноа Зоро. Невероятная техника, здравомыслие и бочка пива. Ророноа Зоро. Близость обнаженных тел на палубе, под звездным небом. И обдуваемое соленым ветром счастье на двоих. Ророноа Зоро и всего четыре слова: «Я люблю тебя, Нами».
Название: «Впервые…» Автор: Sumeragi (La minogue) Бета: - Жанр: сенен-ай, драббл Аниме: Naruto Рейтинг: G Персонажи: Саске, Наруто Дисклеймер: М. Кишимото Статус: завершен Размещение: запрещено Предупреждения: ООС, AU
читать дальшеВсе когда-то происходит впервые, даря тем самым начало чему-то хорошему или плохому. Но обязательно, если это случилось в первый раз, тому будет продолжение, характер которого, положительный или нет, во многом зависит от наших решений, поступков и чувств. Саске впервые спускался по университетской лестнице, и потому она казалась ему небывало крутой и неудобной с высокими ступеньками и узкими пролетами. Спускался со второго этажа на первый, потому как десятью минутами ранее находился в библиотеке. Впервые стоял у стола, сплошь заваленного книгами, и протягивал формуляр. Библиотекарь впервые оценивающе окинула его беглым взглядом поверх очков и вручила огромную кипу учебников. Десять штук, быстро сосчитает Саске и впервые ощутит физическую тяжесть тех знаний, что ему предстоит получить за предстоящий учебный год. Он впервые, на самом краю лестничного пролета, споткнется о небольшую выбоину от отлетевшего несколькими годами ранее куска напольного кафеля. Лежавшая на самом верху стопки книга упадет, пару раз стукнувшись о лесенки корешком. Но ее тут же кто-то поднимет и протянет Саске, и он даже успеет прочитать название «Теория государства и права». И только потом обратит внимание на того, кто ему книгу подал. Тогда он впервые встретится взглядом с огромными, голубыми глазами. Такими живыми и радостными, казалось излучающими нежный и теплый свет. Потом, в недалеком будущем он будет в них утопать каждый раз, при каждой встрече, находя в них покой и отдушину. Это потом, а сейчас он только отметит их живость и неизменную, потайную притягательность. - Новенький? – спросит незнакомец и легким незаметным движение вернет учебник на место. - Да. – С легкой хрипцой в голосе, от долгого молчания, ответит Саске. - Я - Наруто. – Представится парень и протянет руку раскрытой ладонью вверх, для рукопожатия. Но сразу же лукаво улыбнется, сообразив, что руки у Саске заняты книгами и просто легонько хлопнет того по плечу. – Ну бывай. И перескакивая через ступеньку, быстро скроется из виду. Каким-то неполноценным у них выйдет знакомство, и Саске подавит желание выкрикнуть свое имя Наруто вслед. Наруто… С ним у Саске многое будет впервые.
Они часто встречались в коридорах университета, и Саске изо всех сил старался, чтобы встречи их выглядели случайными. А брошенное второпях «Привет», впервые вызывало такую бурю эмоций где-то в груди, переливаясь в шумное биение сердца. Но Наруто лишь здоровался и мчался дальше, по делам, заботам, скорее всего и не догадываясь, что вызывает у кого-то столь сильный интерес. Понимать это было сложнее всего. Саске набрал номер первым, впервые поборов вдруг откуда-то появившуюся робость и неуверенно заговорил. Потому впервые не смог доходчиво объяснить собеседнику, что же ему от того надо, почему он, собственно, позвонил. - А давай встретимся? – вдруг скажет Наруто, казалось и не слыша предыдущие реплики собеседника. – В семь, в парке, за университетом…
Саске впервые с таким упоением будет слушать другого человека, так, будто в омут с головой. Будет впитывать каждое слово, редко, с видимой неохотой вставляя реплики или отвечая на интересующие Наруто вопросы. Потом, в недалеко будущем такие их разговоры станут нормой, обыденностью, но от этого не перестанут живо захватывать обоих. Они проведут вот так, слушая и наслаждаясь друг другом бесчисленные часы, дни, недели… Это потом, а сейчас, расставшись с Наруто и прогуливаясь по парковым дорожкам, так как домой идти не хотелось, Саске с удивлением обнаружит, что совершенно не помнит, о чем они говорили. В голове только звучал завораживающий, словно мягкой вуалью, обволакивающий голос.
Это чувство всплывет впервые, и Саске ему, как приходу неожиданного, но всегда желанного гостя, не удивиться. Пока не смея себе самому в этом признаться, будет ему даже рад. Привязанность. Она станет еще одной вехой, частицей в том колоссальном спектре чувств, что испытал Саске, познавая Наруто. Именно познавая, изучая, пытаясь не упустить и мелкой особенности, как говорят изюминки Наруто. Совершенно не страшась того, что это желание с каждым вдохом делает его все более зависимым. Зависимость. Он впервые осознал ее появление, однажды ощутив почти физическую потребность чувствовать Наруто рядом, наслаждаться этим. Именно тогда Саске впервые, смущаясь самого себя, тихим шепотом в пустоту, назовет его «мой», собственный, личный, неприкосновенный…любимый?
Это непреодолимое, почти не сдерживаемое желание собственничества абсолютно точно читалось в его черных, как смоль глазах. Наруто увидел, Наруто понял, прочел и почувствовал. И Саске впервые ощутил прикосновение, его чуть шероховатых, но теплых и мягких губ. Поцелуй – простое физическое действие, если не принимать во внимание те чувства, что он вызывает. Спонтанный, едва ощущаемый поцелуй стал апогеем, сердце сдетонировало, выпуская на свободу долго томившиеся в нем чувства. Саске впервые отказался от привычного, почти диктаторского над ними контроля, уже крепко сжимая Наруто в объятьях. Вдвоем в водовороте эмоций. Впервые вдвоем и уже не сдерживаясь. И пусть пол был холодным, отчего кожа от соприкосновения с ним, чуть краснела. Пусть им в любую минуту могли помешать, войдя в тесную лаборантскую. Пусть оторванные одним нетерпеливым рывком пуговицы, уже не пришить, и придется в таком потрепанном виде идти домой. Пусть так будет. Они вдвоем. Впервые…
* * * * Саске впервые ощутит, что такое самоненависть, рожденная в первую очередь не из попрания внутренних и нерушимых принципов, а от мнения окружающих. Мнения посторонних и лишних, по сути людей. Они говорят – это неправильно, противоестественно. В конце концов, неприлично. Неприлично в их понимании. Они говорят – это омерзительно, и небрежно морщат нос ему в след. Они говорят – «гомик», «педик». Говорят за глаза. Про него и Наруто. Саске растерялся, впервые попытался разорвать пока плохо осознаваемую, почти еще несозревшую связь, как порочную. Скорее действуя не из собственных побуждений, а ведомый невидимой нитью всеобщего осуждения. «Я не хочу тебя видеть». Получилось четко и с расстановкой, но Саске впервые так трудно было это озвучить. Несмотря на то, что тогда для него это был простой, ничего пока не значащий набор слов, который нужно сказать. Потом, в недалеком будущем, он сможет, пересилит себя и порвет с Наруто, разорвет, растоптает все, что их связывает. Добровольно положив на жертвенный алтарь, свою душу и сердце, переполненное порочной, но оттого не менее «настоящей» любовью. Это будет потом, а пока он невидящим взглядом смотрит в спину так ничего и не сказавшего Наруто, твердо уверенный в том, что когда взойдет луна, они снова будут вместе.
Стальная нить неправильной, противоестественной, неприличной связи уже пошла трещинами.
У меня очередной кризис. Личности. То самое состояние когда вдруг(!) начинаешь понимать/ощущать/осознавать себя последним мудаком на белом свете. Без причин и, как правило, без последствий, так как проходит все так же как и начинается- внезапно. Но, опять же, к сожалению не бесследно. Это как хронический гемморой: если его нет, ты счастлив, если он появляется- то поначалу стараешься с этим бороться, а потом скрепя зубами терпишь.